Хирургическая операция как подвиг
1941-1945…
Все дальше и дальше уходим мы от этих памятных дат. Все меньше остается тех, кто может вспомнить, как это было. И чем труднее становится собирать живые свидетельства, тем бережнее мы должны относиться ко всему, что поможет нам и дальше сохранять для грядущих поколений память о той страшной войне.
В Музее истории медицины хранится много экспонатов, связанных с периодом Великой Отечественной войны. Это документы и фотографии, медицинские инструменты и периодика той эпохи, личные вещи и награды медиков-участников войны.
Недавно в нашей коллекции появился поистине уникальный экспонат – немецкая мина, извлеченная из тела бойца военврачом Аркадием Михайловичем Раздьяконовым, выпускником 1 ММИ. Вместе с фотографиями и документами из семейного архива мину передал на хранение в Музей сын военного хирурга – Михаил Аркадьевич Раздьяконов.
Об этой операции, проведенной в мае 1942 года, писали все газеты Юго-Западного фронта. В один из медсанбатов был доставлен раненый пулеметчик Василий Волков. Когда хирург снял туго намотанный бинт, он увидел, что из правой ягодицы солдата торчит «хвост» 50-миллиметровой мины, которая вошла в тело до уровня стабилизатора и каким-то чудом не взорвалась.
Описание этой операции заняло всего четыре строчки в сборнике «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне. 1941-1945 гг.». «В. ранен в правую ягодицу. В центре раны выстоит на 4 см хвостовое оперение мины.
Под местной анестезией рана рассечена и извлечена за стабилизатор 50-миллимитровая неразорвавшаяся мина. Повреждена правая подвздошная кость. Через сутки раненый эвакуирован в хорошем состоянии».
А вот передо мной воспоминания самого Раздьяконова о войне. Всего на десяти страницах. Все очень лаконично. Первые бомбардировки, первые раненые и погибшие. Назначение командиром операционно-перевязочного взвода.
Отступление. Сталинградская битва. Участие в организации медицинской помощи пленным немцам. Переход наших войск в наступление. Польша, Германия. Взятие Берлина. Встреча с войсками союзников на реке Эльбе. И ни слова про тот случай. Он описан отдельно, но тоже очень коротко. Поражает потрясающая скромность автора этих мемуаров. О себе, о своих переживаниях – практически ничего. Зато достаточно подробно о том самом везунчике-солдате.
«Солдат Волков рассказал: «Лежал за пулеметом, немцы перешли в наступление. Задача – не пропускать их на данном участке. Пулемет работал хорошо, укрытие надежное, немцы несли большие потери. Это привело их в ярость. Фашисты сосредоточили огонь своих минометов на этой огневой точке.
Первое время мины падали вокруг да около, не причиняя вреда. Вдруг почувствовал удар в правое бедро. Одна из мин попала и не разорвалась. Товарищи из боевого расчета перевязали меня и отправили в медсанбат». И далее уже комментарии самого хирурга:
«Опасность разрыва мины была очень велика. Чтобы исключить возможность неоправданного поражения личного состава и раненых, находившихся в расположении медсанбата, принял решение оперировать с одной медицинской сестрой. Из медицинских сестер добровольно вызвалась Шишкина Анастасия Петровна. Была всех моложе, родных – никого.
Операция прошла благополучно – мина была удалена. Я вынес мину из операционной и передал ее ожидавшим саперам. Мину отнесли к ближайшему оврагу и бросили. Раздался взрыв!
Оперированный солдат Волков В.К. в удовлетворительном состоянии был передан в полевой госпиталь ППГ-713 28-ой армии.
За эту операцию я был представлен командиром дивизии к награждению орденом Красной Звезды. В июле дивизия вместе со штабом попала в окружение. Документов о награждении не сохранилось, и я награду не получил.
Справка о мине: длина – 22 см, диаметр – 50 мм, вес – 1 кг».
Вот, собственно, и все. Никакого пафоса. Просто каждый делал свое дело: двадцатилетний паренек-пулеметчик останавливал наступление немцев; санитар на поле боя оказывал первую медицинскую помощь, рискуя взлететь на воздух вместе с раненым бойцом; хирург недрогнувшей рукой блистательно провел операцию, которая могла закончиться трагически не только для раненого, но и для него самого; а молоденькая медсестра добровольно вызвалась ему ассистировать: дома ее никто не ждет, значит, если что – и горевать некому.
Да, именно так: каждый участник этих событий просто делал свое дело и при этом был готов пожертвовать своей жизнью. Поражает именно эта готовность умереть — за свою землю, за свою Родину, за своего товарища, за своего пациента. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». (Евангелие от Иоанна, гл 15).
Один интересный факт: за время ВОВ было проведено много операций по удалению неразорвавшихся снарядов и мин. Из них удачных — не более десяти, а вот операций, закончившихся взрывом мины и гибелью медицинского персонала и раненых, увы, было значительно больше. Так сколько же было их, не известных нам самоотверженных фронтовиков-медиков, до конца выполнявших свой долг!
В заключение несколько слов о том, как сложились судьбы героев нашей истории.
Боец Волков Василий Константинович после операции был отправлен в госпиталь. Выйдя из него, он продолжал воевать. После войны трудился на Челябинском тракторном заводе.
Медсестра Шишкина Анастасия Петровна, по мужу – Боровая, прошла всю войну, награждена двумя орденами и многими медалями. После войны жила в Ростовской области, переписывалась с А. М. Раздьяконовым.
Аркадий Михайлович Раздьяконов, начав войну 23 июня 1941 года, закончил ее в мае 1945 года на территории Германии. Он был награжден двумя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды, многими боевыми медалями, среди которых медаль «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Берлина» и др.
Аркадий Михайлович прожил долгую и очень плодотворную жизнь. До 74 лет он трудился в поликлинике № 13 г. Москвы, передавая свой бесценный опыт молодому поколению. Умер А. М. Раздьяконов в 1994 году на 88-ом году жизни.
Вечная слава героям и вечная им память!
Источник
Спасённые от смерти: как работала медицина в годы войны
Сегодня расскажем о том, как была устроена система военно-медицинской помощи Красной Армии в годы Великой Отечественной войны
За четыре года войны военные медики вернули в строй более 17 миллионов раненых и больных. Чтобы представить себе масштаб этого подвига, достаточно сказать, что средняя численность РККА в 1941-1945 годах составляла порядка 5 млн человек, и значит, стараниями военной медицины в войска вернулось три Красных Армии! Эти усилия не остались незамеченными: в военные годы звания Героя Советского Союза удостоены 44 медицинских работника и 285 медиков награждены орденом Ленина. А всего в ходе Великой Отечественной войны орденами и медалями были награждены свыше 115 тысяч сотрудников системы военно-медицинской помощи РККА, которая была достаточно непростой по своей структуре.
Медсестры готовят раненого к переливанию крови в полевом подвижном госпитале
Помоги, сестричка!
К началу Великой Отечественной войны система полевой медицинской помощи РККА претерпела несколько трансформаций, обусловленных опытом тех войн и военных конфликтов, которые она вела после окончания Гражданской войны. Скажем, тот же медсанбат, или медико-санитарный батальон, появился только в 1935 году, придя на смену существовавшим в дивизиях трем отрядам разного медицинского профиля. Или, например, подвижные дивизионные госпитали – их не существовало во время конфликта на Халхин-Голе, они появились во время Советско-финской войны 1939-40 годов.
По сути, всю систему медпомощи РККА в годы войны можно разделить на четыре элемента: первичная медицинская база в подразделениях и соединениях, госпитальная база тыла армии, госпитальная база тыла фронта и госпитальная база тыла страны. И медсанбаты, как и санинструкторы, относились как раз к первичной медицинской базе. Но первичная — не значит беспомощная! Как не раз отмечали лучшие военные врачи, именно на эти подразделения ложилась главная задача медслужбы РККА – сортировка раненых, поступающих с поля боя, и оказание им первой доврачебной помощи.
Женщины-медики делают перевязку раненому в вагоне военно-санитарного поезда №111 по пути в тыловой эвакогоспиталь
Самую первую помощь раненый красноармеец получал от бойцов санитарного отделения. Их было пятеро на восемь десятков бойцов и офицеров обычной стрелковой роты. Первоначально по штату на санотделение полагался всего один пистолет, которым вооружался командир отделения, как правило, в звании сержанта. Только в ходе войны все санитары и санитарки (доля женщин в этом звене медслужбы составляла 40%) получили личное оружие.
Но санитарное отделение могло оказать только самую необходимую и простую первую помощь раненым товарищам, поскольку из медицинского оборудования в его распоряжении были лишь сумки санинструктора (он же командир отделения) и санитаров, чаще — санитарок. Впрочем, большего от ротных медиков и не требовалось: их главной задачей была организация эвакуации раненых. Обнаружив бойцов, получивших ранения, красноармейцы санитарной роты обязаны были оценить вид ранения и степень его тяжести, оказать первую доврачебную помощь и вытащить с передовой в тыл роты, туда, где по уставу должны были быть подготовлены так называемые «гнезда раненых». А после этого санитарное отделение должно было вызвать санитаров-носильщиков и санитарный транспорт, чтобы раненых как можно быстрее доставили в батальонный медпункт.
Раненые красноармейцы Северо-Западного фронта слушают патефон в вагоне санитарного поезда
Примерно такими же были обязанности санитарного взвода батальона, в составе которого воевали семь бойцов — три санинструктора и четыре санитара — под командованием офицера-военфельдшера. Их медицинский инструментарий был шире, чем у санотделения, но ненамного, поскольку задача оставалась прежней: как можно быстрее отправить раненого в ближайший тыл, где ему смогут оказать первую врачебную помощь. А этим занимался полковой медицинский пункт (ПМП), который разворачивала на расстоянии от двух до пяти километров от передовой санитарная рота полка. Здесь уже были настоящие врачи — четыре офицера (в том числе старший врач полка), а также одиннадцать фельдшеров и четыре десятка санинструкторов и санитаров.
Нас везут в медсанбат…
Именно на полковых медпунктах шла первичная сортировка раненых по тяжести ранений и их виду. От этого зависел дальнейший путь попавших сюда красноармейцев и офицеров. Те, кто получил самые легкие ранения, могли и не отправляться еще глубже в тыл, они получали первую врачебную помощь и возвращались в свои подразделения. Тем же, кому требовалась квалифицированная медпомощь, чаще всего хирургическая, предстояла дорога дальше, в тот самый медсанбат — последнее и самое, наверное, главное звено первичной медицинской базы Красной Армии.
Персонал военно-санитарного поезда загружает раненых для отправки в тыловые эвакогоспитали, 1945 год
Медсанбаты не случайно называли «главной хирургической»: именно тут, в дивизионном тылу (а штатно медико-санитарный батальон входил в состав именно дивизии), на дивизионном медицинском пункте, раненые получали квалифицированную хирургическую помощь. По послевоенным обобщенным данным, на дивизионных медпунктах оперировали почти три четверти всех раненых!
Впрочем, далеко не всегда у врачей медсанбата была возможность оперировать в полевых условиях. Зачастую во время наступления, при котором санитарные потери всегда оказываются выше, на стол попадал только каждый шестой или седьмой раненый из тех, кто нуждался в срочной хирургической помощи. А остальных приходилось при первой же возможности отправлять дальше, в армейский тыл, где действовали хирургические полевые подвижные госпитали. А здесь, на дивизионном медпункте, в 6-10 километрах от передовой, ненадолго задерживались только те, кто получил легкие ранения, требующие госпитального лечения в пределах 10-12 дней. Такие бойцы попадали в сформированные при каждом медсанбате команды выздоравливающих легкораненых, каждая из которых насчитывала до 100 человек, и уже через полмесяца возвращались в свои подразделения.
Эвакуация раненых с помощью специально модифицированного самолет У-2
Об особой роли полковых медпунктов и дивизионных медсанбатов в системе медпомощи Красной Армии говорит и такой факт: эффективность и организованность армейской медицинской службы оценивались по времени, которое проходило с момента ранения до поступления раненого в ПМП и в медико-санитарный батальон. В первый бойца требовалось доставить не позднее чем через шесть часов после получения ранения, а во второй — в течение двенадцати часов. В эти сроки к полковым и дивизионным медикам должны были попасть все без исключения раненые, а если этого не происходило, то подобное считалось свидетельством недостатков в системе организации медицинской помощи на поле боя. А вообще военные медики считали, что наилучшие прогнозы дает помощь, оказанная раненому в медсанбате в течение шести-восьми часов после ранения.
… И дальше в тыл
Но медсанбат не был и не мог быть настоящим госпиталем: в его задачи не входило вылечивание раненых – только квалифицированная помощь им и сортировка, от которой зависело, в каком госпитале бойцы окажутся в итоге. А вариантов тут могло быть много: если врачам медико-санитарных батальонов приходилось иметь дело со всеми видами ранений и заболеваний, то госпитальная помощь оказывалась по медицинской специализации. И это хорошо проявлялось уже на втором – армейском этапе системы медицинской помощи РККА, то есть в полевых подвижных госпиталях.
Санинструктор санитарного отделения стрелковой роты делает перевязку раненому бойцу
В этих госпиталях оперировали каждого пятого раненого, и неудивительно, что подавляющее число пациентов были хирургическими. Вторыми по распространенности были инфекционные полевые подвижные госпитали, а дальше разного рода специализированные — офтальмологические, челюстно-лицевые, терапевтические и так далее. Здесь же, в тылах армий можно было встретить и так называемые эвакуационные, или сокращенно эвакогоспитали. Эпитет «эвакуационный» в данном случае означает, что в этот госпиталь раненых приходилось эвакуировать из тыла дивизий и армий, а сами госпитали не занимались эвакуацией. Напротив, эвакогоспитали, как правило, даже не имели своего санитарного транспорта. Но именно в эвакогоспиталях лечились те, кому не смогли помочь дивизионные или полковые медики. И именно эвакогоспитали чаще всего подразумеваются, когда речь заходит о бойцах, оказавшихся в тыловых госпиталях.
На уровне тыла армии происходила окончательная сортировка раненых по тяжести ранений. Легкие отправлялись в сформированные при каждой армии батальоны выздоравливающих легкораненых. В армейские эвакогоспитали попадали тяжелораненые, которые нуждались в срочной госпитализации, а также те, которым требовалось специальное лечение, легкораненые, которым на выздоровление и возвращение в строй нужно было не больше месяца. Остальных отправляли глубже в тыл, и потому подавляющее большинство эвакогоспиталей располагались на третьем и четвертом госпитальных этапах — в тылах фронта или составе медицинской базы страны.
Санитары полевого подвижного госпиталя принимают раненых солдат, доставленных из медсанбата
Среди эвакуационных госпиталей третьего – фронтового – этапа могли быть как госпитали общего профиля, имеющие несколько специализированных отделений, так и госпитали, имеющие собственную специализацию. Во фронтовом тылу делали гораздо более сложные операции, чем в армейском, и тем более дивизионном, но и число их было невелико: порядка 7% от общего количества. Но все-таки, как правило, совсем специализированные лечебные учреждения для раненых бойцов и офицеров Красной Армии располагались еще глубже в тылу — в составе госпитальной базы страны. Именно в них проводились самые сложные операции (их число составляло около 0,9% от общего), именно в таких медучреждениях получали лечение те, кто нуждался в особо сложных процедурах, редких медикаментах или в сложной медицинской технике.
Процент возвращения в строй раненых из эвакогоспиталей фронтовой базы, а также из госпитальной базы страны был заметно меньше, чем из госпиталей армейского тыла. И это закономерно: сюда попадали самые трудные пациенты, которым нужно было прежде всего сохранить жизнь, а возвращение таких раненых в строй было уже второстепенной задачей. Однако и с нею врачи и персонал эвакогоспиталей справлялись достаточно успешно. Но, как правило, чем глубже в тылу располагался госпиталь, тем меньше был процент вернувшихся из него в строй.
Санитарка санитарного отделения оказывает первую помощь раненому красноармейцу
Источник
