3. Мифологическая структура лечебного процесса
Телесность в контексте болезни обладает особым качеством: болезненные ощущения означают не только себя, но и болезнь. Это явление вторичного означения интрацептивных ощущений. Формирование вторичного означения связано с усвоением существующих в культуре взглядов на болезни, их причины, механизмы и вытекающие их этого методы лечения.
С семиотической точки зрения представления о болезнях могут быть интерпретированы как классические мифы (Барт).
По Барту, в каждой семиотической (знаковой) системе имеется 3 элемента: означающее (реально существующий объект), означаемое и знак. Например, есть темный камешек (означающее). Его можно наделить определенным смыслом (сделать означаемым), например, этот камешек будет означать смерть при тайном голосовании. В этом случае камешек становится знаком. Пример из психологии телесности: определенным образом локализованное модально специфическое ощущение (означающее) наделяется определенным смыслом и трактуется как боль в сердце.
Т.о. отношение означающего и означаемого может трансформироваться и порождать вторичную систему значений – мифологическую.
Применив подход Барта к мифу, как способу вторичного означения, к проблеме телесности, Тхостов представил схему: знак (телесное ощущение), становится означающим в мифологической схеме болезни и, разворачиваясь вовне, превращается в симптом.
*** Термин «миф» зд. не несет здесь никакой оценки, характеризуя лишь способ связи конструктов.
Вторичное означение т.о. не безразлично для первичных телесных ощущений. Став симптомом телесное ощущение не меняется только внешне. На самом деле конкретное его содержание отодвигается на второй план, оно начинает подчиняться логике мифа болезни.
Также под действием мифа могут порождаться новые ощущения, т.к. миф может нуждаться в чувственном подкреплении. Пример: болезни студентов-медиков 3 курса, демонстрирующих симптомы изучаемых ими форм патологии.
Мифология болезни сильно варьирует на протяжении человеческой истории.
Мифы о болезни и смерти относятся к числу наиболее распространенных и древних. В центре таких мифов – представления о болезнях как о чем-то внешнем и чужеродном, привнесенном извне и от человека не зависящем. Чужеродная болезнь – это неуправляемое явление, обладающее независимой от человека собственной активностью. Человек становится больным, когда не может справиться со своим состоянием и нуждается в посторонней помощи.
В древней и современной народной медицине естественные причины болезней встречаются редко (этим объясняется лишь небольшой круг болезней, имеющих визуальные признаки). Болезни, не имеющие визуальных признаков, объяснялись иррационально. Причины таких болезней – действие злых духов, колдовство.
Такая точка зрения вытекает из общих представлений древнего человека об устройстве мира, изначально наполненного живыми существами, являющимися причиной всего происходящего.
Новое время видоизменило представления о причинности болезни, породив новые мифы.
В механистическом материализме появились представления о человеческом организме как о сложном механическом устройстве, а болезнь стала пониматься как его засорение, неполадка. В 18-19 вв излюбленными аналогами были часы, манекены. В наше время – автомобильный мотор. Сейчас появились и аналоги с компьютерами и пр. (зд. «кодирование» от алкоголизма).
Создание в 19 в. Вирховым целлюлярной теории и работы Пастера в области микробиологии открыли новый вид зооморфных существ: бактерий, микробов, вирусов. Обычному человеку, с такой точки зрения, кажется, что избавление от болезней лежит в тотальной стерилизации организма.
Природные силы, ранее персонифицированные в виде божественных существ, в последнее время были восстановлены в виде «биополя», «кармы», «чакр», «жизненных сил», понимаемых в вполне мифологически-механистическом духе.
Близко к мифологическим представлениям о болезнях находится и их естественное дополнение: представления о здоровье. Отождествление здоровья с реальным конкретным предметом проявилось в мифах о существовании объекта – носителя здоровья. Конкретные носители здоровья часто материализовывались в виде лекарств, содержащих в себе либо само здоровье, либо некую активную субстанцию, побеждающую болезнь. Элементы этих верований можно проследить от «панацеи» до современных «стимуляторов иммунитета».
Мифологические представления о болезнях и здоровье можно рассматривать как особенность человеческого сознания.
Методы лечения последовательно реализуют на практике представления о сущности болезни.
Например, если болезнь вызвана разгневанным божеством, то лечение состоит в умиловании его принесением жертвы либо другими ритуальными действиями.
Механистические теории болезни логично обосновывают такие приемы лечения, как «промывание», «очищение» и др. На этих воззрениях основано большое количество разнообразных «диет», исключающих из питания «вредные» элементы, лечебное голодание, «промывание» организма, удаление «шлаков» и пр.
Магические, ритуальные приемы, за исключением мистических, имеют вполне натуральное обоснование, хотя подобные мысли строятся по пралогическим законам.
Гомеопатическая, или имитативная, магия строится по принципу подобия и позволяет производить манипуляции и изображением или именем для достижения лечебного эффекта. Зд. возможность проведения лечения не на больном, а на самом враче.
Остаточные следы гомеопатической: практика экстрасенсов, ставящих диагноз и проводящих лечение по фотографиям больных.
Другой вариант симпатической магии – контагиозный. Принцип его действия – предметы, находившиеся в соприкосновении, остаются в симпатическом единении, приобретая необходимые лечебные свойства. Зд. лечение методом «наложения рук», «святой воды» и пр.
Исходя из общих соображений о происхождении болезней, решается вопрос и о том, кто должен проводить лечение. Для диагностики и лечения необходим человек, входивший в контакт с духами, понимающий и умеющий толковать их указания. Классический пример такой диагностики – «гадание». Чем ближе лекарь к богам и лучше их понимает, тем проще ему выполнить свой долг. Набор необходимых качеств определяется в первую очередь сущностью болезни.
Есть и другой мотив, объясняющий особые способности лекарей – мотив тайного знания. Эти знания, обеспечивающие успех лечения, доступны лишь узкому кругу лиц. Современный вариант эзотеризма проявляется в жестком запрещении терапевтической практики лицам, не имеющим особого сертификата-диплома. Также эзотеризм медицинских знаний подчеркивается особой одеждой и использованием латыни – языка посвященных.
Вообще истинные качества лекаря куда менее весомы, чем его способности внушить доверие предполагаемому клиенту. Мы покупаем не вещь, а слово, знак. Это позволяет нам понять, почему самые абсурдные лечебные практики обладают терапевтическим эффектом, а самые невероятные «научные системы» находят своих последователей. Это связано прежде всего с тем, что телесное ощущение, став симптомом, начинает подчиняться не только природным закономерностям, но и логике мифа, в который оно включается.
Особенно ярко влияние мифа болезни на телесные ощущения проявляются в ритуальном лечении. Зд. применяется символическое действие, объективно не связанное с самим заболеванием. Причина эффективности подобных методов лечения: болезнь – это не просто дисфункция какого-то органа, а прежде всего ее отражение в сознании субъекта. Т.е. в болезни 2 стороны: объективная и субъективная. Вера в эффективность проводимого лечения может приводить к субъективному чувству улучшения состояния, причем объективная верность мифа принципиального значения не имеет. Важна степень доверия клиента к предлагаемому концепту-мифу.
Другой пример влияния мифа на телесные ощущения – плацебо-эффект (современный вариант ритуального действия).
Значение мифа. Миф вносит в мир порядок, систему, координирует человеческую деятельность, укрепляет мораль, санкционирует и наделяет смыслом обряды, упорядочивает практическую деятельность.
Миф нельзя отменить, прежде всего потому, что представления о болезни по самой своей структуре и способу формирования принципиально мифологичны.
Источник
Ответы на зачет по телесно-ориентированной психотерапии [doc][docx] — файл 17.doc
Доступные файлы (29):
| 10.doc | 37kb. | 15.12.2010 01:36 |  скачать |
| 11.doc | 67kb. | 15.12.2010 01:36 | скачать |
| 12.doc | 40kb. | 15.12.2010 01:36 | скачать |
| 13.doc | 32kb. | 17.12.2010 02:34 | скачать |
| 14.doc | 28kb. | 15.12.2010 01:36 | скачать |
| 15.doc | 39kb. | 17.12.2010 03:07 | скачать |
| 16.doc | 27kb. | 17.12.2010 03:16 | скачать |
| 17.doc | 73kb. | 15.12.2010 01:36 | скачать |
| 18 Кожа. Граница образа тела.docx | 20kb. | 12.12.2010 23:55 | скачать |
| 19 внутренняя телесность .docx | 16kb. | 17.12.2010 03:31 | скачать |
| 1.doc | 23kb. | 05.12.2010 02:03 | скачать |
| 20 мифы здоровья и болезниДокумент Microsoft Office Word.docx | 32kb. | 13.12.2010 00:05 | скачать |
| 21 цели, задачи, методы.docx | 18kb. | 13.12.2010 21:21 | скачать |
| 22 работа с группами.docx | 19kb. | 13.12.2010 21:13 | скачать |
| 23биоэнергетический анализ Word.docx | 26kb. | 13.12.2010 20:55 | скачать |
| 24 Первичная терапия Янова.docx | 32kb. | 13.12.2010 20:55 | скачать |
| 25биоэнергетический анализ Word.docx | 21kb. | 13.12.2010 00:10 | скачать |
| 26 метод фельденкрайза.docx | 18kb. | 13.12.2010 20:56 | скачать |
| 27 структурная интеграция.docx | 17kb. | 13.12.2010 00:22 | скачать |
| 28. Танатотерапия.docx | 19kb. | 13.12.2010 00:24 | скачать |
| 2.doc | 23kb. | 05.12.2010 01:31 | скачать |
| 3.doc | 22kb. | 04.12.2010 23:44 | скачать |
| 4.doc | 23kb. | 21.12.2010 20:35 | скачать |
| 5.doc | 22kb. | 04.12.2010 21:23 | скачать |
| 6.doc | 24kb. | 17.12.2010 01:15 | скачать |
| 7.doc | 26kb. | 05.12.2010 00:01 | скачать |
| 8.doc | 26kb. | 05.12.2010 00:20 | скачать |
| 9.doc | 23kb. | 05.12.2010 00:53 | скачать |
| Вопросы.doc | 23kb. | 21.12.2010 21:48 | скачать |
17.doc
Объективация телесных ощущений
«Универсальный принцип объективации: свое феноменологическое существование явление получает постольку, поскольку обнаруживает свою непрозрачность и упругость».
Именно исходная «недостаточность» и несовершенство механизма тела порождает стабильное существование самого феномена тела. Тело как физический механизм подчиняется ряду физических законов, поэтому его «прозрачность» изначально неполна. Естественными формами его «проявления» становятся физиологические функции, человек испытывает трудности управления голодом, жаждой и т.п. +Тело подвержено деструкции со стороны внешнего мира.
Тело мах объективировано у ребенка, происходит активное освоение телесных функций.
После освоения тело проявляет себя лишь в особых случаях «противостояния»: освоение непривычных движений, опьянение, при резком изменении стереотипа. Объективация возникает в случае неподчинения, неподконтрольности, непроизвольности, плотности, полупрозрачности, непредсказанности…
Коммуникативные формы объективации телесности:
Требования, «сопротивления» = порождение культурного тела. Эмпирическое Я проясняется на ограничениях, налагаемых в контексте социальных отношений.
Важно отметить не только роль требований, стандартов, предписаний, но и роль налагаетмых табу.
Социальное Я менее свободно и подчиняется четким предписанным канонам сохранения формы самоидентификации.
Внутреннее тело: изначально меньшие возможности для объективации, меньшая непредсказуемость. За искл желудочно-кишечного тракта, пульсации сердца и ритма дыхания, для человека внутреннего тела практически не существует. Ситуация изменяется в случае соматического заболевания: нарушается нормальное протекание телесных функций, они «проявляют» себя, объективируясь в границах тела и получая качества чувственного содержания. Вступает первичное означение, сформированный словарь интрацептивных ощущений. В превыую очередь, используются эмоционально-оценочные координаты, категории самочувствия, готовые словари знакомых ощущений, затем – с формированием соответствующей категориальной сети – происходит формирование специализированных словарей, дающих возможность четкого выделения тех или иных состояний. далее – вторичное означение и смысл.
Возникновение препятствий внутри собственного тела создает топологию «внутреннего тела» внутри анатомического. Тело сжимается до границ нового сопротивления.
Еще один аспект объективированности ощущений следует из свойства предметности сознания. В самом общем виде предметность заключается в том, что чувственное содержание относится во-вне сознания. Это значит, что ощущения вынесены вовне, указывают на свойства некоторых объектов. Таким образом, объективация ощущений выносит мир из сознания вовне (мир не воспринимается как порождение сознания, но как объективно существующее «поле»). Леонтьев включил понятие объективированности в содержание чувственной ткани, понимая ее как «отнесенность», непременное и необходимое качество чувственного образа. По отношению к телесным ощущениям это отнесение ощущения к определенной локализации, осознание в пространстве тела.
Пример: «В грудь он ударил себя и сказал раздраженному сердцу: Сердце, смирись. » (Гомер, 1904). Здесь отчетливо видны объективация эмоционального состояния ( он не равен «раздраженному сердцу», а «говорит» ему) и смешение эмоции и телесного ощущения («раздраженное сердце»).
Эротическое тело и функциональные сексуальные расстройства
Человек включен не только в мир внешних вещей, противопоставленных ему природой, но и в человеческую среду, осуществляющую свои коммуникативные запреты.
С самого раннего детства ребенка приучают к правильному осуществлению целого ряда функций, связанных с питанием, отправлением, овладением инструментами.
Мать, добиваясь от ребенка контроля за функциями его организма путем соблюдения режима питания, награды и наказания, приписывания ответственности и вины, создает совокупность сопротивлений, порождающих конфигурацию «культурного тела». Культурное тело – это особый контур Я, не совпадающий с границами Я, очерченными природными преградами.
Ограничения, налагаемые обществом на натуральные функции создают новый ландшафт культурного тела. Например, сексуальные запреты – «эротическое тело».
***Необходимым условием существования эротики является запрет, в зоне нарушения которого она и возникает. Отмена запрета приведет к деструкции «эротического тела».
Сексуальная потребность, сталкиваясь с регламентацией ее проявлений, формирует особые представления об эротическом/неэротическом, тесно связанные с историческими, религиозными и этническими вариантами запрещенного/разрешенного.
Несмотря на то, что сексуальное влечение традиционно относится к числу основных человеческих потребностей, нормирование его реализации прослеживается с самых ранних этапов истории.
Существуют 2 полярных типа культур в контексте отношения к половой жизни: антисексуальные (папуасы: половая жизнь делает человека уязвимым, слабым и пр.); просексуальные (полинезийские племена: любое проявление сексуальности поощряется). Европейская культура – промежуточный вариант. Зд. выделяются зоны допустимого проявления сексуальности и четкой маркировкой запретного. Зд. от человека требуется овладение своими эротическими влечениями и превращение сексуальной потребности из натуральной в произвольно регулируемую. Усвоение запретов зд. – основной социально-психологический фактор превращения человека из дикого в культурного.
Т.о. психологический смысл нормирования сексуальных проявлений – формирование произвольной регуляции человеческой сексуальности. Сексуальность с этой точки зрения полностью отвечает идее Выготского о культурном развитии: «не природа, а общество должны рассматриваться как детерминирующий фактор поведения человека».
Т.к. сексуальность явл. ВПФ, она имеет прижизненный социальный характер формирования.
Отличие социализации сексуальности от остальных ВПФ:
1. Сначала усваивается не модель реализации, а стереотип торможения, запреты, система ограничений. Но замалчивание сексуальности в детском возрасте скорее говорит о ее постоянном присутствии.
2. Противоречивость социальных требований. Сексуальные проявления должны подавляться, но постоянно поддерживается тема мужской предприимчивости, нарушения запретов. Т.о. канон одновременно и существует, и его надо нарушать, что создает почву для формирования различных сексуальных расстройств.
Произвольная регуляция сексуальности формируется через знаково-символическое опосредование. Человек обладает целым набором психологических инструментов для управления телесным влечениями. Например, порнография – для стимуляции возбуждения.
Социальные запреты имеют условный характер и формируют тип произвольной регуляции сексальных проявлений.
Например, такой запрет формирует новый тип произвольности – проблему детского онанизма (Фуко). До начала 18 века такой проблемы не существовало, но с момента выделения запрета ситуация резко поменялась. В течение 18 века это становится общественной и педагогической проблемой.
Зд. на первый план выходит тема культурно-исторической концепции формирования ВПФ, связывающая произвольность со знаково-символическим опосредованием. Зд. отличие между натуральными функциями и ВПФ заключается в том, что между стимулом, на который направлено поведение и реакцией человека возникает новый элемент и операция принимает опосредствованный характер.
Эректорная составляющая – наиболее зримое проявление сексуальной энергии и мужской состоятельности. Поэтому к этому аспекту на протяжении длительного времени приковывается внимание. Для европейской культуры характерно, что сексуальные способности мужчин отождествляются с наличием эрекции (закреплено в литературе). Идеал мужчины: некий цирковой артист, готовый овладеть женщиной в любых условиях.
Т.о. из чисто технической детали полового акта эрекция стала символом мужского достоинства, половой силы. Т.е. вместо богатства чувственной ткани, включающей в себя все модальности ощущений, сексуальность оказалась сконцентрированной на технической детали полового акта.
Европейский мужчина стал уязвим благодаря избыточной опосредованности сексуальности, развившейся в условиях ее произвольной регуляции.
Зд. возникают дисгармоничные комплексы, связанные с опасением несоответствия уровню притязаний. Произвольная регуляция ухудшается пропорционально личностной значимости ситуации. Зд. возникает функциональная психогенная импотенция, как дисфункция произвольной регуляции. Это расстройство сходно с другими конверсионными и диссоциативными расстройствами.
Мифологическая структура лечебного процесса
Телесность в контексте болезни обладает особым качеством: болезненные ощущения означают не только себя, но и болезнь. Это явление вторичного означения интрацептивных ощущений. Формирование вторичного означения связано с усвоением существующих в культуре взглядов на болезни, их причины, механизмы и вытекающие их этого методы лечения.
С семиотической точки зрения представления о болезнях могут быть интерпретированы как классические мифы (Барт).
По Барту, в каждой семиотической (знаковой) системе имеется 3 элемента: означающее (реально существующий объект), означаемое и знак. Например, есть темный камешек (означающее). Его можно наделить определенным смыслом (сделать означаемым), например, этот камешек будет означать смерть при тайном голосовании. В этом случае камешек становится знаком. Пример из психологии телесности: определенным образом локализованное модально специфическое ощущение (означающее) наделяется определенным смыслом и трактуется как боль в сердце.
Т.о. отношение означающего и означаемого может трансформироваться и порождать вторичную систему значений – мифологическую.
Применив подход Барта к мифу, как способу вторичного означения, к проблеме телесности, Тхостов представил схему: знак (телесное ощущение), становится означающим в мифологической схеме болезни и, разворачиваясь вовне, превращается в симптом.
*** Термин «миф» зд. не несет здесь никакой оценки, характеризуя лишь способ связи конструктов.
Вторичное означение т.о. не безразлично для первичных телесных ощущений. Став симптомом телесное ощущение не меняется только внешне. На самом деле конкретное его содержание отодвигается на второй план, оно начинает подчиняться логике мифа болезни.
Также под действием мифа могут порождаться новые ощущения, т.к. миф может нуждаться в чувственном подкреплении. Пример: болезни студентов-медиков 3 курса, демонстрирующих симптомы изучаемых ими форм патологии.
Мифология болезни сильно варьирует на протяжении человеческой истории.
Мифы о болезни и смерти относятся к числу наиболее распространенных и древних. В центре таких мифов – представления о болезнях как о чем-то внешнем и чужеродном, привнесенном извне и от человека не зависящем. Чужеродная болезнь – это неуправляемое явление, обладающее независимой от человека собственной активностью. Человек становится больным, когда не может справиться со своим состоянием и нуждается в посторонней помощи.
В древней и современной народной медицине естественные причины болезней встречаются редко (этим объясняется лишь небольшой круг болезней, имеющих визуальные признаки). Болезни, не имеющие визуальных признаков, объяснялись иррационально. Причины таких болезней – действие злых духов, колдовство.
Такая точка зрения вытекает из общих представлений древнего человека об устройстве мира, изначально наполненного живыми существами, являющимися причиной всего происходящего.
Новое время видоизменило представления о причинности болезни, породив новые мифы.
В механистическом материализме появились представления о человеческом организме как о сложном механическом устройстве, а болезнь стала пониматься как его засорение, неполадка. В 18-19 вв излюбленными аналогами были часы, манекены. В наше время – автомобильный мотор. Сейчас появились и аналоги с компьютерами и пр. (зд. «кодирование» от алкоголизма).
Создание в 19 в. Вирховым целлюлярной теории и работы Пастера в области микробиологии открыли новый вид зооморфных существ: бактерий, микробов, вирусов. Обычному человеку, с такой точки зрения, кажется, что избавление от болезней лежит в тотальной стерилизации организма.
Природные силы, ранее персонифицированные в виде божественных существ, в последнее время были восстановлены в виде «биополя», «кармы», «чакр», «жизненных сил», понимаемых в вполне мифологически-механистическом духе.
Близко к мифологическим представлениям о болезнях находится и их естественное дополнение: представления о здоровье. Отождествление здоровья с реальным конкретным предметом проявилось в мифах о существовании объекта – носителя здоровья. Конкретные носители здоровья часто материализовывались в виде лекарств, содержащих в себе либо само здоровье, либо некую активную субстанцию, побеждающую болезнь. Элементы этих верований можно проследить от «панацеи» до современных «стимуляторов иммунитета».
Мифологические представления о болезнях и здоровье можно рассматривать как особенность человеческого сознания.
Методы лечения последовательно реализуют на практике представления о сущности болезни.
Например, если болезнь вызвана разгневанным божеством, то лечение состоит в умиловании его принесением жертвы либо другими ритуальными действиями.
Механистические теории болезни логично обосновывают такие приемы лечения, как «промывание», «очищение» и др. На этих воззрениях основано большое количество разнообразных «диет», исключающих из питания «вредные» элементы, лечебное голодание, «промывание» организма, удаление «шлаков» и пр.
Магические, ритуальные приемы, за исключением мистических, имеют вполне натуральное обоснование, хотя подобные мысли строятся по пралогическим законам.
Гомеопатическая, или имитативная, магия строится по принципу подобия и позволяет производить манипуляции и изображением или именем для достижения лечебного эффекта. Зд. возможность проведения лечения не на больном, а на самом враче.
Остаточные следы гомеопатической: практика экстрасенсов, ставящих диагноз и проводящих лечение по фотографиям больных.
Другой вариант симпатической магии – контагиозный. Принцип его действия – предметы, находившиеся в соприкосновении, остаются в симпатическом единении, приобретая необходимые лечебные свойства. Зд. лечение методом «наложения рук», «святой воды» и пр.
Исходя из общих соображений о происхождении болезней, решается вопрос и о том, кто должен проводить лечение. Для диагностики и лечения необходим человек, входивший в контакт с духами, понимающий и умеющий толковать их указания. Классический пример такой диагностики – «гадание». Чем ближе лекарь к богам и лучше их понимает, тем проще ему выполнить свой долг. Набор необходимых качеств определяется в первую очередь сущностью болезни.
Есть и другой мотив, объясняющий особые способности лекарей – мотив тайного знания. Эти знания, обеспечивающие успех лечения, доступны лишь узкому кругу лиц. Современный вариант эзотеризма проявляется в жестком запрещении терапевтической практики лицам, не имеющим особого сертификата-диплома. Также эзотеризм медицинских знаний подчеркивается особой одеждой и использованием латыни – языка посвященных.
Вообще истинные качества лекаря куда менее весомы, чем его способности внушить доверие предполагаемому клиенту. Мы покупаем не вещь, а слово, знак. Это позволяет нам понять, почему самые абсурдные лечебные практики обладают терапевтическим эффектом, а самые невероятные «научные системы» находят своих последователей. Это связано прежде всего с тем, что телесное ощущение, став симптомом, начинает подчиняться не только природным закономерностям, но и логике мифа, в который оно включается.
Особенно ярко влияние мифа болезни на телесные ощущения проявляются в ритуальном лечении. Зд. применяется символическое действие, объективно не связанное с самим заболеванием. Причина эффективности подобных методов лечения: болезнь – это не просто дисфункция какого-то органа, а прежде всего ее отражение в сознании субъекта. Т.е. в болезни 2 стороны: объективная и субъективная. Вера в эффективность проводимого лечения может приводить к субъективному чувству улучшения состояния, причем объективная верность мифа принципиального значения не имеет. Важна степень доверия клиента к предлагаемому концепту-мифу.
Другой пример влияния мифа на телесные ощущения – плацебо-эффект (современный вариант ритуального действия).
Значение мифа. Миф вносит в мир порядок, систему, координирует человеческую деятельность, укрепляет мораль, санкционирует и наделяет смыслом обряды, упорядочивает практическую деятельность.
Миф нельзя отменить, прежде всего потому, что представления о болезни по самой своей структуре и способу формирования принципиально мифологичны.
Проблема верификации телесного ощущения
Отказ от объективистского подхода к изучению телесности предполагает признание активности субъекта в телесном восприятии. Но человек воспринимает реальность не такой, какая она есть. Перцептивный образ, возникающий при восприятии субъектом мира, существует в виде именно субъективных качеств. Стимуляция приобретает свое субъективное существование перекодируясь в субъективные единицы, путем отнесения стимула к определенной, имеющейся у субъекта в наличии, категории.
Поэтому остро встает проблема истинности результатов восприятия. Т.к. в первую очередь на том, как именно мы будем воспринимать мир, будет сказываться индивидуальный набор категорий и их структура, существует возможность искажения качеств объективной реальности.
Верификация ощущения вообще – наличие проверки другими органами чувств, деятельностью с объектом. При подтверждении гипотезы все остается как есть, при опровержении-изменении, изменяются, коррегируются и представления о мире.
Быстрота и адекватность смены конструктов зависит от большого количества психологических факторов: когнитивного стиля, степени ригидности/гибкости, структуры категориальной системы, возможностей/ограничений действий и манипуляций с познаваемым объектом и пр.
В целом: адекватность восприятия в значительной степени определяется качеством его проверки, возможностями манипулирования, сопоставления, практической деятельности. Сужение возможностей такой проверки может приводить к иллюзиям и неадекватности восприятия.
Невозможность непосредственного взаимодействия с внутренним телом, делает невозможной определение его четких границ. А без четких границ внутреннее тело не может быть полноценным объектом в сознании, поэтому его восприятие характеризуется снижением контроля за объектом и широкие возможности искажения. Т.о. в переживаниях внутреннего телесного опыта реализуются, в первую очередь, не объективные характеристики стимула, вызывающие эти ощущения, а страхи, ожидания, желания.
Вследствие этого легко образуются различные ипохондрические иллюзии, связанные с ложными идеями о тех или иных внутренних повреждениях. В силу тех же причин, они с трудом поддаются коррекции.
Формирование культурного тела
Человек включен не только в мир внешних вещей, противопоставленных ему природой, но и в человеческую среду, осуществляющую свои коммуникативные запреты.
С самого раннего детства ребенка приучают к правильному осуществлению целого ряда функций, связанных с питанием, отправлением, овладением инструментами.
Мать, добиваясь от ребенка контроля за функциями его организма путем соблюдения режима питания, награды и наказания, приписывания ответственности и вины, создает совокупность сопротивлений, порождающих конфигурацию «культурного тела». Культурное тело – это особый контур Я, не совпадающий с границами Я, очерченными природными преградами.
Вписывание ребенка в контекст культуры связано с особой практикой объективации его физической активности, установлением ограничений, преодоление которых и есть путь социализации развития произвольности.
Ограничения, налагаемые обществом на натуральные функции создают новый ландшафт культурного тела. Например, сексуальные запреты – «эротическое тело». Необходимым условием существования эротики является запрет, в зоне нарушения которого она и возникает. Отмена запрета приведет к деструкции «эротического тела».
Культурная функция не только не равна натуральной, но и способна значительно ее видоизменять.
Кафка: общество «вырезает» свой приговор на теле своей жертвы.
Результат этой операции – новая реальность «культурного», содержащая в себе новые возможности и пространство «культурной патологии». Несоответствие натурального и «культурного» тела человека образует зазор, в котором развиваются специфические функциональные расстройства или конверсионные симптомы.
Принципы объективного подхода в исследовании телесности.
Возможности и ограничения объективного метода в исследовании телесности человека
Принципы объективного подхода:
1. «принцип инертности»
Объективизм принципиально не может разрешить субъекту какой-либо активности. То, что рассматривается, не может быть причиной самого себя. Без действий внешних причин объект должен находиться в покое.
Этот «принцип инертности» базируется на иллюзии «понятности»: что-то понятно, если можно найти линейную последовательность событий.
Таким образом, субъект заменяется на объект (онтологическое исключение субъекта из научного исследования.
→ либо организм в виде трупа. Тогда психология не нужна, нужно обращаться к биологии, нейрофизиологии.
→ либо как механизм, работающий по физическим законам. Тогда задача здесь: выяснение устройства этого механизма. Психология опять же ни при чем.
Из всего этого вытекает второй принцип:
2. «экономия мышления»
Попытки редукции психологии к биологии, физике, химии, нейрофизиологии.
Подмена и отмена психологии как «излишней».
Сам З. Фрейд в начале научной карьеры предлагал объяснять внутренние психические явления объективными количественными понятиями.
Торжество объективного подхода – это конец XIX в., когда все научные явления стали объясняться механико — материалистически. Идеал науки: линейка.
1. При отказе субъекту от активности (в рамках рефлекторной схемы) невозможно объяснение даже отдельных ощущений.
Например, боль. Не получается объяснить то, что боль зависит не только от величины повреждения, и ее восприятие определяется не только свойствами раздражителя.
На самом деле: поступающая информация имеет много степеней свободы и нужен ее отбор, структурирование. Субъект не только улавливает стимульное воздействие, но и активно его ищет. Восприятие предполагает категоризацию (тут вспоминаем Брунера, Геймгольца, отнесение к классам, наборы категорий – врожденные и нет). Категоризация обязательна для существования любого субъективного ощущения. Только через отнесение к классу воспринимаемое приобретает свое значение. Набор категорий сильно влияет на то, каким мы будем воспринимать мир. Существует возможность искажения качеств объективной реальности в широких пределах.
2. Находясь на такой позиции, невозможно объяснить ипохондрию (представления субъекта о наличии у него того или иного заболевания) или сенестопатию (сами болезненные, мучительные ощущения).
Попытки объяснения ипохондрии – подробнее см. вопрос 19:
а) ипохондрия как реальная болезнь, имеющая материальную причину.
Гиппократ и Гален считали, что ипохондрия – заболевание внутренних органов ниже края реберной дуги.
Энегольм приводит 3 объяснения ипохондрии:
→ органическое повреждение внутренних органов, приводящее к недостаточности питания нервных окончаний.
→ слабость НС без всяких видимых причин.
→ заболевание внутренних органов + слабость НС.
б) психическая болезнь.
Буасье де Соваж: ипохондрия как расстройство воображения.
Пинель: ложные идеи и фантазии.
больные жалуются на расстройства → расстройства приобретают локализацию → сосредоточение на ощущениях, больные думают, что у них развивается болезнь → развитие бреда и психического автоматизма.
3. объективный подход ограничивает интерпретацию интрацептивного восприятия.
а) Переживания больного, его болезненные ощущения (которые для него и составляют саму болезнь) воспринимаются только как надстройка над «объективными» болезненными ощущениями. Считается, что эти переживания только искажают картину болезни.
Идеал медицины: объективизм.
Лучше, чтобы больной не говорил, а сразу все точно показывал.
б) позиция больного не как клиента (активного), а как пациента (пассивно выполняет все, что говорит ему врач и не проявляет самостоятельной активности).
«дядя доктор знает лучше»
Отсюда: недоверие, отчуждение больного от врача, дегуманизация отношений.
Необходимо рассматривать субъективную картину болезни как особый феномен сознания, а нозогнозию – как вариант познавательной деятельности.
Источник
