Миелит лечение народными средствами

Миелит. Причины, симптомы и лечение заболевания.

• мозг
• позвоночник
• нервы и сосуды

1. Что такое миелит? Виды миелита и факторы риска

Диагноз «миелит» охватывает весь спектр воспалительных заболеваний спинного мозга. Любой процесс такого рода, локализованный в его белом или сером веществе, представляет серьёзную угрозу. Распространённость миелитов не высока (5 случаев на 1 млн. человек). Риск развития спинальных воспалений не зависит от пола или возраста. По некоторым исследованиям заболеваемость выше среди подростков и пожилых людей, что, впрочем, может быть связано с большей вероятностью травмирования и неустойчивостью иммунного статуса у этих возрастных групп. Миелит трудно поддаётся лечению и нередко оставляет необратимые функциональные нарушения.

Прогноз во многом зависит от стадии, на которой начато лечение. Однако начальные признаки воспаления в спинном мозге схожи с симптоматикой ряда других заболеваний неинфекционного генеза. По этой причине больные, испытывающие боль в спине и нарушение чувствительности, могут своевременно не обращаться к врачу, списывая эти проявления на возраст, физические нагрузки, стресс. Чаще диагностика проводится уже на этапе параличей, парезов, расстройства тазовых функций, когда человек обнаруживает нетипичные симптомы.

Виды миелита и факторы риска

В зависимости от этиологии различают инфекционные, интоксикационные и травматические миелиты. Кроме того, данная патология может быть первичной или развиться на фоне уже имеющихся заболеваний.

Первичный инфекционный миелит наблюдается в симптомокомплексе туберкулёза, сифилиса, герпеса, ВИЧ, менингита. В этом случае очаг инфицирования локализуется непосредственно в спинном мозге. Вторично возбудители могут быть занесены с током крови при общеинфекционных заболеваниях (пневмония, грипп, корь, тиф, скарлатина). Также высока вероятность распространения патогенной флоры на вещество спинного мозга при остиомиелите позвоночника.

Травматический миелит развивается вследствие нарушения целостности позвоночника с одновременным проникновением инфекции в мозговое вещество. Ослабленный иммунитет в сочетании с нарушением принципов антисептики во время хирургического лечения или инфицирование пострадавшего до оказания первой помощи может дать начало воспалительному процессу в спинномозговом веществе.

Интоксикационный миелит становится следствием острого отравления или длительного постоянного действия нейротоксичных веществ (типичным примером здесь является работа на вредных производствах).

Стоит также отметить, что миелит может развиваться как компонент паранеопластического синдрома при онкологических заболеваниях или быть следствием некоторых аутоиммунных заболеваний.

2. Симптомы и диагностика миелита

Острое и подострое течение миелита характеризуется общеинфекционной симптоматикой:

• высокой температурой (38-39°С);
• слабостью, повышенным потоотделением;
• ознобом;
• упадком сил, апатией.

Неврологические проявления начинаются с умеренных болей в спине и доходят до двигательных, сенсорных и тазовых расстройств. Характерный признак миелита – иррадиация болевых ощущений на соседние с позвоночником участки тела. Развитие симптоматики часто протекает стремительно в течение 1-3 суток. Характер и интенсивность нарушений зависят от локализации очага воспаления в позвоночнике (различают грудной, верхнешейный, поясничный, крестцовый миелит). Особенно опасно поражение верхних отделов позвоночника, поскольку грозит остановкой дыхания. Возможна следующая клиническая картина:

• периферический парапарез или параплегия нижних конечностей;
• отсутствие глубоких рефлексов;
• судороги;
• задержка или недержание мочи и кала;
• спастический паралич ног;
• бульбарные и дыхательные расстройства;
• гипестезия и анестезия.

При развитии острого поперечного миелита не зависимо от локализации очага воспаления наблюдаются явления диашиза с общим снижением мышечного тонуса.

Диагностика миелита по большей части травматична, поскольку наиболее ясную картину даёт люмбальная пункция. Из дополнительных диагностических методик применяется МРТ, КТ позвоночника и миелография. Зачастую видимый симптомокомплекс позволяет поставить предварительный диагноз. Дополнительные исследования лишь его подтверждают, позволяя дифференцировать от эпидурита, острого полирадикулоневрита Гийена-Барре, опухолевых заболеваний, острого нарушения спинномозгового кровообращения.

3. Лечение и прогноз

Схема лечения миелита должна учитывать его этиологию и характер течения, а также индивидуальные особенности пациента. Чаще всего антибактериальная терапия сочетается с симптоматическим лечением. Как правило, назначаются антибиотики широкого спектра действия в предельной дозировке. Однако по результатам люмбальной пункции могут быть рекомендованы специфические препараты.

Также в схему лечения могут быть включены:

• анальгетики;
• глюкокортикоидные гормоны;
• жаропонижающие средства;
• миорелаксанты и уросептики;
• антихолинэстеразные препараты;
• инъекционные витамины.

Важное значение при миелите имеют физиопроцедуры. Профилактика пролежней, восстановление чувствительности и двигательной активности достигаются посредством:

• массажа;
• мануальных методик;
• лечебной физкультуры (проводится даже при постельном режиме);
• УФО.

Прогноз при миелите на излечение зависит от локализации очага поражения, стадии, на которой больной обратился за помощью, его иммунного статуса и сопутствующих заболеваний.

Своевременно начатая терапия даёт шанс на выздоровление в течение 2-3 месяцев. Однако даже при благоприятном исходе полная реабилитация возможно только через 1-2 года. При поражении верхних отделов позвоночника существует риск летального исхода из-за остановки дыхания. В ряде случаев победа над миелитом не позволяет пациенту полностью восстановиться, поскольку нервные клетки в очаге воспаления погибают и замещаются соединительной и рубцовой тканью. Степень инвалидизации таких пациентов определяется объёмом нарушенных функций.

В период реабилитации после острого периода больным с миелитом рекомендовано санаторно-курортное лечение, что позволяет сократить сроки восстановления и достичь максимальных результатов от лечения.

Источник

Пресс-центр

Терапия множественной миеломы: новые вызовы и пути их преодоления

Множественная миелома (ММ), хотя и относится к редким болезням, однако является вторым по распространенности гемобластозом.

До середины XX века не было разработано ни одного эффективного метода лечения, а средняя продолжительность жизни больных составляла 17 месяцев. Настоящий прорыв в лечении множественной миеломы произошел в начале 2000-х годов после внедрения в практику трансплантации стволовых клеток костного мозга и лекарственных средств нового поколения — иммуномодулирующих препаратов и ингибиторов протеасом.

В рамках III Конгресса гематологов России (14—16 апреля 2016 года, Москва) корреспондент «МВ» Елена Воронина встретилась с ведущими международными и российскими экспертами в области гематологии и обсудила инновации, протоколы терапии, проблемы и достижения в лечении множественной миеломы.

В России последнее десятилетие ознаменовалось успехами в терапии онкогематологических заболеваний: благодаря государственным программам лекарственного возмещения пациенты получают жизненно важные лекарства бесплатно и в полном объеме.

Сегодня больные, страдающие миеломой, лечатся в рамках федеральной программы «Семь нозологий» инновационными препаратами 1-й и 2-й линий терапии, зарекомендовавшими себя как эффективные и безопасные лекарственные средства.

В ближайшие годы на рынок выходят сразу нескольких новых противоопухолевых средств для терапии рефрактерной миеломы с различными механизмами действия (иммуномодуляторы, ингибиторы протеасом и гистондеацетилазы, моноклональные антитела). Очевидно, что, прежде чем новые разработки будут широко применяться, требуется тщательная оценка их эффективности и безопасности, получение отечественного опыта. Какому из них суждено стать стандартом терапии 3-й линии?

Перед российским медицинским сообществом стоят важные задачи: с одной стороны, быть на пике современных инновационных разработок, а с другой — тщательно взвешивать все риски при введении в практику новых препаратов. Цена ошибки слишком высока — это не только дорогостоящее лечение в каждом из случаев, но самое главное — здоровье пациента. Каковы будут рекомендации практикующим врачам по алгоритмам терапии, определяющим последовательность лечения с учетом новых терапевтических опций?

Т. ФЭКОН, профессор гематологии Университета Лилля (Франция)

«МВ»: — Какие изменения претерпела терапия ММ в последнее десятилетие?

Т.Ф.: — В последние несколько лет FDA и EMA одобрили 6 новых препаратов для лечения ММ, включая помалидомид (Зарегистрирован в РФ 07.05.15. — Прим. ред.). В основном препараты относятся к иммуномодулирующим агентам, ингибиторам протеасом или моноклональным антителам. Безопасность и эффективность моноклональных антител еще предстоит оценить в ходе клинических исследований. Это означает, что, с одной стороны, в будущем мы будем иметь больше терапевтических опций для лечения пациентов с ММ. С другой стороны, стоимость лечения, которая уже высока, будет еще выше.

ММ — заболевание, которое нечасто встречается. Например, во Франции каждый год выявляется приблизительно 5 тыс. новых случаев, что составляет всего 1—2% от всех случаев онкологических заболеваний. ММ считается хроническим, неизлечимым заболеванием. Новые препараты, одобренные в прошлом году, могут в корне изменить ситуацию. Вероятно, мы будем в состоянии излечить некоторых пациентов. Это очень хорошая новость для всех нас.

«МВ»: — Согласно существующим стандартам терапии ММ в странах Европы, какова оптимальная последовательность применения схем терапии?

Т.Ф.: — Говоря о терапии, мы должны разделить всех пациентов с ММ на молодых, которым показана трансплантация стволовых клеток костного мозга, и всех остальных. Пациенты на этапе подготовки к трансплантации — в индукционном режиме — получают тройную комбинацию иммуномодулирующих препаратов и ингибиторов протеасом. Это может быть сочетание таких лекарств, как бортезомиб, леналидомид, дексаметазон, циклофосфамид, иногда талидомид. После трансплантации используют консолидирующую терапию, для этой цели чаще всего применяют те же варианты терапии, которые были использованы в индукции. В дальнейшем части пациентов назначают поддерживающую терапию.

Пациентам, которым не показана трансплантация, назначают комбинации мелфалана, преднизолона, талидомида или бортезомиба либо леналидомида и дексаметазона. Я думаю, что большинство пациентов теперь получают терапию на основе бортезомиба в сочетании с леналидомидом и дексаметазоном.

«МВ»:— Какие изменения ожидают терапию ММ в будущем?

Т.Ф.: — Следующим большим шагом в терапии ММ должно стать повышение доступности для большинства пациентов современных препаратов, эффективность и безопасность которых доказана в ходе клинических испытаний. До тех же пор, пока действие новых препаратов не будет подтверждено на практике, базой в лечении ММ остаются проверенные иммуномодуляторы и ингибиторы протеасом.

С.В. СЕМОЧКИН, профессор кафедры онкологии и гематологии РНИМУ им. Н.И. Пирогова Минздрава России, доктор медицинских наук

«МВ»: — Какую цель на сегодняшний день ставят при терапии ММ — излечение или контроль над заболеванием?

С.С.: — До недавнего времени считалось, что полное излечение ММ невозможно, и мы рассматривали миелому как неизлечимую болезнь, ориентируясь исключительно на максимальное продление жизни пациента. В 2015 году Bruno Paiva et al. опубликовали результаты исследования, в котором пациенты с ММ проходили терапию в конце 90-х годов. Оказалось, что молодые пациенты, получившие в полном объеме лечение, имеют 10%-ный шанс на полное выздоровление. Излечение ММ принципиально возможно (ВБП ≥ 10 лет) у 10% больных, пригодных для аутологичной трансплантации стволовых клеток.

По всей видимости, с появлением новых препаратов количество таких больных увеличится. Таким образом, наша цель меняется в сторону излечения хотя бы той части молодых пациентов, которые способны выдержать интенсивное лечение и трансплантацию.

«МВ»: — Какие новации вы можете назвать в диагностике ММ? Какую роль играет измерение минимальной остаточной болезни?

С.С.: — Поскольку теперь мы стремимся излечить пациента с ММ, крайне важно попытаться полностью убрать клон опухолевых клеток, то есть получить максимально глубокий ответ. В этой связи возрастает потребность оценки ответа на терапию на более глубоком, молекулярном уровне. Поэтому контроль минимальной остаточной болезни является важным компонентом лечения и диагностики.

На сегодняшний день существуют три принципиально разных подхода к оценке минимальной остаточной болезни. Это проточная цитометрия, когда мы с помощью соответствующих иммунологических меток отмечаем опухолевые клетки в массе костного мозга. Кроме того, развивается генетический метод секвенирования нового поколения. Наконец, совмещенный метод визуализации ПЭТ-КТ позволяет оценить глубину ответа у больных, у которых наблюдалось исходное поражение костей.

«МВ»: — Какова оптимальная последовательность применения схем терапии?

С.С.: — Это самый сложный вопрос, окончательного ответа на него пока нет. Тем не менее мы знаем, что отдельные препараты работают у пациентов, которые стали рефрактерными к ранее проведенной терапии. Существует определенная последовательность схем, которые можно применять, ориентируясь на этот факт. Адекватно используя этот подход, можно максимально долго продлевать жизнь пациенту в рамках хронической модели течения болезни.

«МВ»: — Каков алгоритм терапии рецидивирующей и рефрактерной ММ (РРММ)?

С.С.: — Пациенты с рефрактерной миеломой — это самая тяжелая категория больных — это пациенты, которые не отвечают на последнюю линию терапии. Благодаря появлению новых терапевтических агентов ситуация меняется.

В 2015 году был сформирован термин «пациенты с двойной рефрактерностью». Речь идет о больных, у которых отмечается рефрактерность к двум ключевым классам противомиеломных препаратов: ингибиторам протеасом (бортезомибу) и иммуномодулятору второго поколения (леналидомиду). Было установлено, что продолжительность жизни таких пациентов была крайне ограничена, несмотря на любые предпринимаемые попытки лечения. Общая выживаемость такой категории пациентов составляет порядка 9 месяцев.

В течение последних двух лет зарегистрированы несколько новых препаратов, которые работают у пациентов, утративших чувствительность к предыдущей линии терапии. В частности, в России был зарегистрирован иммуномодулятор третьего поколения помалидомид, который эффективен у пациентов, получавших бортезомиб и леналидомид. Продолжающиеся в настоящее время исследования дают основания считать, что терапия трехкомпонентными схемами на основе помалидомида позволит преодолеть «двойную рефрактерность» у пациентов с ММ.

Что касается лечения рецидивирующей миеломы, то при использовании помалидомида в составе трехкомпонентной схемы в 3-й линии терапии ответ достигается у 80% пациентов.

Таким образом, ориентируясь на ответ на предыдущие линии терапии, остаточные ресурсы костного мозга, общее состояние пациента и побочные эффекты на предыдущих этапах терапии, мы можем подобрать оптимальный профиль лечения для пациента.

«МВ»: — Какие изменения, по вашему мнению, ожидаются в терапии ММ в будущем?

С.С.: — Я думаю, будущее за трехкомпонентными схемами, когда наиболее активные терапевтические агенты будут применяться в комбинации. Появился новый класс препаратов для лечения ММ — моноклональные антитела (МКАТ) — иммунологическая терапия, нацеленная на определенные молекулярные мишени. Возможно, комбинируя МКАТ с хорошо зарекомендовавшими себя противомиеломными препаратами, нам удастся получить более глубокий ответ и существенно повлиять на продолжительность жизни.

В.А. ЛАПИН, главный внештатный гематолог Ярославской области

«МВ»: — Что изменилось за последние 10 лет в терапии ММ, как изменился доступ пациентов к лекарственным препаратам применительно к Ярославской области?

В.Л.: — Самые главные изменения, благодаря государственным программам лекарственного возмещения, касаются возможности пациентов с миеломой лечиться современными лекарствами. Доступность бесплатных лекарственных препаратов стимулирует рост обращаемости пациентов, развитие методов диагностики миеломы в регионе, повышение осведомленности о болезни как в среде врачей, так и в обществе, что в конечном счете увеличивает продолжительность жизни пациентов и ее качество.

«МВ»: — Какую роль в диагностике болезни играют генетические и иммунохимические обследования? Зачем они нужны?

В.Л.: — Для постановки диагноза ММ необходимо провести комплекс довольно сложных и дорогостоящих диагностических мероприятий — генетических и иммунохимических. От того, как быстро и точно будет поставлен диагноз, зависит тактика и стратегия лечения, включение пациента в Федеральный регистр и, как результат, начало терапии инновационными препаратами. Для чего они нужны? Как и при любом гематологическом заболевании, в основе возникновения ММ лежит генетическая мутация, которая происходит в клетках крови. Соответственно выживаемость больных зависит от характера мутации: есть прогностически благоприятные генетические варианты, есть заведомо неблагоприятные. Лечение пациентов в этих случаях отличается. Так же обстоят дела с иммунохимическими исследованиями, определением минимальной остаточной болезни, которая влияет на принятие решения о начале и окончании терапии.

Не все лаборатории могут проводить такие исследования на необходимом уровне, особенно в регионах, вдали от крупных гематологических центров. Даже там, где есть техническая возможность сделать все необходимые исследования, они не всегда доступны для пациентов, так как на большинстве территорий фонд обязательного медицинского страхования не компенсирует затраты на эти тесты. Чтобы проблема была решена, надо дополнить нормативные документы (стандарты терапии, клинико-статистические группы).

«МВ»: — Какой комплекс мероприятий, по вашему мнению, необходимо провести, чтобы медицинскую помощь для пациентов с ММ сделать стандартной во всех регионах проживания?

В.Л.: — Я практикую в Ярославской областной клинической больнице и по долгу службы занимаюсь организационными вопросами в гематологии. Как я уже сказал, основная проблема, которая мешает осуществлять терапию больных ММ в регионах, это недоступность каче-

ственной диагностики. Недостаточная техническая оснащенность большинства медицинских лабораторий не позволяет проводить иммунохимические и генетические исследования на необходимом уровне. Но даже там, где проводятся сложные диагностические процедуры, они также остаются недоступными для большинства пациентов из-за их стоимости.

Решить данную проблему помогут национальные клинические рекомендации, которые будут дополнены протоколами терапии и четко описывать действия врача по диагностике, лечению, реабилитации и профилактике гематологических заболеваний, тем самым помогут ему принимать решения по выбору метода лечения в определенной ситуации и будут включать в себя критерии качества медицинской помощи. Также важно наличие пероральных форм лекарств, образовательных программ для пациентов и терапевтов, рекомендаций по профилактике нежелательных явлений. Все вместе это делает медицинскую помощь стандартной независимо от региона проживания — Москва или Хабаровский край, Санкт-Петербург или Ярославская область.

Источник